- Ты много лет прожил, старик, скажи как на духу,
Доволен ль жизнью был всегда ты на своём веку?
Что может недополучил или хватил с лишком?..
Дорогой праведною шёл иль, может быть, с грешком?..
Старик поднял густую бровь, усугубив морщины,
И с мутным взором окунулся в памяти глубины:
- Скажу я так тебе, сынок, я прожил как сумел.
При мне не раз менялась власть, творился передел...
Случалось и хорошее, но то запомнить сложно,
А вот страдания забыть, мучения – невозможно.
Я видел множество смертей, людей ни в чём не винных,
Убитых горем матерей над трупами любимых,
Тридцатилетних стариков, от бед умалишённых
И осироченных мальцов, на голод обречённых.
Как пропадало всё в огне, что строилось годами,
Как быстро заполнялись рвы замученных телами.
Что пережить мне довелось, словами не сказать,
Хватил я этого слишком, не надо занимать.
- Довольно, дед, остановись, прости меня глупца.
Я вижу от воспоминаний тех нет на тебе лица.
Но коли ты позволишь мне, хочу тогда спросить:
Ведь – если! - есть на свете Бог, как смог он допустить?
Невидящий, туманный взгляд неспешно прояснился,
И, к небу приподняв глаза, старик перекрестился:
- Бог есть, сынок, он был и есть, сомнений в этом нет.
Он так же есть, как каждый день есть солнца яркий свет,
Но ведь и солнце не всегда к нам может досветить,
Возможно, Бог не смог - тогда, - беду предотвратить,
Ведь всем известно, что добру всегда перечит зло.
Вот и выходит, что в тот раз злым силам повезло,
А может, было всё не так, а с Божию руки
Была то кара на людей за ихние грехи...
Однако я могу об этом только размышлять...
Ну а как было, правду всю не может смертный знать.
Да и к чему теперь, сынок, былое ворошить.
Подумай лучше ты о том, как жизнь СВОЮ прожить...
(с)неизвестен
Доволен ль жизнью был всегда ты на своём веку?
Что может недополучил или хватил с лишком?..
Дорогой праведною шёл иль, может быть, с грешком?..
Старик поднял густую бровь, усугубив морщины,
И с мутным взором окунулся в памяти глубины:
- Скажу я так тебе, сынок, я прожил как сумел.
При мне не раз менялась власть, творился передел...
Случалось и хорошее, но то запомнить сложно,
А вот страдания забыть, мучения – невозможно.
Я видел множество смертей, людей ни в чём не винных,
Убитых горем матерей над трупами любимых,
Тридцатилетних стариков, от бед умалишённых
И осироченных мальцов, на голод обречённых.
Как пропадало всё в огне, что строилось годами,
Как быстро заполнялись рвы замученных телами.
Что пережить мне довелось, словами не сказать,
Хватил я этого слишком, не надо занимать.
- Довольно, дед, остановись, прости меня глупца.
Я вижу от воспоминаний тех нет на тебе лица.
Но коли ты позволишь мне, хочу тогда спросить:
Ведь – если! - есть на свете Бог, как смог он допустить?
Невидящий, туманный взгляд неспешно прояснился,
И, к небу приподняв глаза, старик перекрестился:
- Бог есть, сынок, он был и есть, сомнений в этом нет.
Он так же есть, как каждый день есть солнца яркий свет,
Но ведь и солнце не всегда к нам может досветить,
Возможно, Бог не смог - тогда, - беду предотвратить,
Ведь всем известно, что добру всегда перечит зло.
Вот и выходит, что в тот раз злым силам повезло,
А может, было всё не так, а с Божию руки
Была то кара на людей за ихние грехи...
Однако я могу об этом только размышлять...
Ну а как было, правду всю не может смертный знать.
Да и к чему теперь, сынок, былое ворошить.
Подумай лучше ты о том, как жизнь СВОЮ прожить...
(с)неизвестен
